В 2012 году Голливуд выпустил на экран совместный российско-американский короткометражный фильм "Конверт", в котором главную роль исполнил мегазвёздный Кевин Спейси. В основе сюжета — загадочная история, приключившаяся весной 1939 года с советским писателем, соавтором знаменитых романов "Двенадцать стульев" и "Золотой телёнок" Евгением Петровым. Кстати, это происшествие стало достоянием публики ещё в годы войны благодаря публикации британского корреспондента лондонской "Гардиан"...
С револьвером в кармане
Все, что связано с семьей Евгения Петрова, очень запутано — от начала и до конца, — признавалась внучка писателя Екатерина Катаева. А старший брат Евгения Петрова, знаменитый прозаик и драматург Валентин Катаев, писал: "Ему страшно не везло. Смерть ходила за ним по пятам. Он наглотался в гимназической лаборатории сероводорода, и его насилу откачали. В Милане возле знаменитого собора его сбил велосипедист, и он чуть не попал под машину. Во время финской войны снаряд угодил в угол дома, где он ночевал. Под Москвой попал под минометный огонь немцев. Тогда же, на Волоколамском шоссе, ему прищемило пальцы дверью фронтовой "эмки", выкрашенной белой защитной краской зимнего камуфляжа: на них налетела немецкая авиация, и надо было бежать из машины в кювет…"
Но всё это, кроме истории с сероводородом, будет потом. А 2 августа 1929 года в парижском литературном еженедельнике Le Merle появилась "Двойная автобиография" Ильи Ильфа и Евгения Петрова, в которой они шутили: "Составить автобиографию автора "Двенадцати стульев" довольно затруднительно. Дело в том, что автор родился дважды: в 1897-м и в 1903 году. В первый раз автор родился под видом Ильи Ильфа, а во второй раз — Евгения Петрова. Оба эти события произошли в городе Одессе..."
Евгений Петров, родившийся в семье преподавателя, в 1920-м окончил классическую гимназию. В том же году стал корреспондентом Украинского телеграфного агентства. После этого в течение трех лет служил инспектором уголовного розыска. Первой его литературной пробой был протокол осмотра трупа неизвестного мужчины. В 1923 году Евгений Петров переехал в Москву, где продолжил образование и занялся журналистикой".
Вспоминая о том времени, он писал: "Я еду в Москву переводиться в Московский уголовный розыск. В кармане у меня револьвер. Я очень худой и гордый молодой человек. И провинциальный… В Москву понаехало множество провинциальных молодых людей для того, чтобы завоевать великий город… Я приехал без завоевательных целей и не строил никаких планов…"
Евгений поселился у своего брата, писателя Валентина Катаева. Бродя по незнакомому городу, младший брат поражался происшедшим изменениям, внезапно наступившим после революции. "Когда я работал в уголовном розыске, мне предлагали взятки, но я не брал их, — вспоминал Петров. — Это было влияние папы-преподавателя. С революцией я пошел сразу же… Я считал, что жить мне осталось дня три, четыре, ну максимум неделя. Привык к этой мысли и никогда не строил никаких планов. Я не сомневался, что во что бы то ни стало должен погибнуть для счастья будущих поколений. Я пережил войну, гражданскую войну, множество переворотов, голод. Я переступал через трупы умерших от голода людей и производил дознания по поводу семнадцати убийств. Кодексов не было, и судили просто — "Именем революции...". Я твердо знал, что очень скоро должен погибнуть, что не могу не погибнуть. Я был очень честным мальчиком. Но тут в нэпманской Москве я вдруг увидел, что жизнь приобрела устойчивость…"
"Ильфпетров"
Кое-как обустроившись, Евгений поступил фельетонистом в журнал "Красный перец". Тогда же он и придумал себе псевдоним-фамилию — Петров. Как производное от отчества. А, перейдя в только что организованный журнал "Чудак", познакомился и сдружился с земляком Ильёй Ильфом. Сойдясь характерами, журналисты стали работать вместе, публикуя материалы под общим псевдонимом Ф.Толстоевский.
О той поре Валентин Катаев вспоминал в повести "Алмазный мой венец": "В Москву приехал мой младший братец, служивший в Одесском угрозыске, и устроился в Бутырку надзирателем. Я ужаснулся и заставил его писать. Вскоре он стал прилично зарабатывать фельетонами. Я предложил ему и другу (Ильфу. — С. К.) сюжет о поиске бриллиантов, спрятанных в обивке стульев. Мои соавторы не только отлично разработали сюжет, но изобрели новый персонаж — Остапа Бендера".
"Ильфпетров", как порой называли друзей, рассказывали: "Что касается центральной фигуры романа Остапа Бендера, то он списан с одного из наших одесских друзей. Он не имел никакого отношения к литературе и служил в уголовном розыске, в отделе по борьбе с бандитизмом". Этим alter ego "турецкоподданного" являлся сотрудник одесской "чрезвычайки" Осип Шор по кличке "Остап".
"Остап Бендер был задуман как второстепенная фигура, почти что эпизодическое лицо, — рассказывал Евгений Петров. — Для него у нас была приготовлена фраза, которую мы слышали от знакомого биллиардиста: "Ключ от квартиры, где деньги лежат". Но Бендер стал постепенно выпирать из приготовленных для него рамок. К концу романа мы уже обращались с ним как с живым человеком и часто сердились на него за нахальство, с которым он пролезал почти в каждую главу". Книга имела грандиозный успех: еще при жизни авторов роман перевели на полтора десятка языков.
Десять лет плодотворного сотрудничества обогатили русскую литературу ещё и "Золотым телёнком" и "Одноэтажной Америкой". Но в 1937-м Ильф внезапно скончался. Петров, оставшись один, написал несколько сценариев, которые превратились в любимые зрителями картины — "Воздушный извозчик", "Музыкальная история", "Антон Иванович сердится"…
Послание с того света
Чтобы пережить потерю друга, Евгений Петров пристрастился к филателии. И весьма необычным образом. Отправлял письма по всему миру, выдумывая город, улицу, номер дома и имя адресата. В результате послание "на деревню дедушке" возвращалось с экзотическими марками и со штемпелем "Адресат не найден".
В апреле 1939-го находчивый коллекционер отправил письмо в Новую Зеландию мифическому Мериллу Оджину Уэйзли по несуществующему, как ему казалось, адресу: город Хайдбердвилл, улица Райтбич, 7. В послании, написанном на английском, Петров сокрушался: "Дорогой Мерилл! Прими искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, старина. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Целуй дочку от меня. Она, наверное, уже совсем большая. Твой Евгений".
Каково же было его удивление, когда в августе пришел конверт с обратным адресом: "Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли". Подлинность письма удостоверял фиолетовый штемпель — "Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл".
И если этот невероятный факт поверг Петрова в изумление, то текст письма вообще ввёл писателя в ступор. Неведомый Мерилл Оджин Уэйзли писал: "Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования. Нелепая смерть дяди Пита выбила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты простишь за задержку письма. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория совсем большая и осенью пойдет во 2-й класс".
Но еще больший ужас вызвала фотография, вложенная в конверт: на ней Евгений Петрович увидел незнакомого крепыша, обнимающего его самого!.. На обратной стороне снимка стояла дата — 9 октября 1938 года... В этот день Петров попал в больницу в бессознательном состоянии по причине тяжелейшего воспаления легких…
А потом началась война… Петров отправился на передовую в качестве корреспондента "Правды" и "Совинформбюро"…
В последние часы обороны Севастополя, утром 2 июля 1942 года, адмирал Иван Исаков предложил ему:
— Евгений Петрович, в полдень на Москву летит "Дуглас". В нем будет местечко и для вас. Все, что вы хотели увидеть в осажденном городе — вы уже увидели. Советские люди должны знать, как мы здесь сражаемся.
Около четырех часов пополудни Ивана Степановича подозвали к телефону.
— Вы адмирал Исаков? — требовательно спросил незнакомый голос.
— Да, я!..
— Вы отправили утром "Дуглас" с писателем Евгением Петровым?
— Да, я!
— К сожалению, мы должны известить вас, что самолёт сбит немецким истребителем…
О том, что в жизни Петров был любителем мистификаций, написано немало. Что же касается его истории с марками, которая манит своей загадочностью, в её подлинности есть большие сомнения. Они зародились после прочтения воспоминаний уже упоминаемой внучки Петрова, Екатерины Катаевой. В них нет ни слова о мистической истории, хотя память о Катаеве-Петрове и любовь к нему его близкими бережно хранима. Ну и отсутствие следов этих конвертов со всех концов света, в том числе писем и фото с незнакомцем из Новой Зеландии, вносит большие сомнения в правдивость этой легенды. Впрочем, как к ней относиться, решайте сами.
Но своё последнее место упокоения Евгений Петров нашел близ Старобельска, ставшего прототипом Старгорода, в который в апреле 1927 года, "в половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки", вошёл Остап Бендер…
