Народный маршал
Уроженец Одессы Родион Малиновский — один из архитекторов Великой Победы
30.04.2015 в 12:03, просмотров: 1980«Начало войны я запомнил хорошо, — вспоминал сын маршала Родиона Малиновского Роберт. — Застала она нас в Киеве, где жила родная тетка отца. Мы заехали туда с мамой и моим младшим братом Эдуардом, собираясь ехать дальше к отцу, который в то время был командиром корпуса в молдавском городе Бельцы. Однако до отца мы так и не доехали. И из Киева было сложно уехать: немец уже бомбил железные дороги…
…Выбирались мы по Днепру, поплыли в район Полтавы, потом в Харькове сели на поезд до Москвы. А Москву тоже уже бомбили. Было жутко, страшно. И тогда нашей маме, сибирячке, пришлось развернуться на восток и эвакуироваться ради нас... А тетка из Киева уехать не смогла и погибла в Бабьем Яру»...
За неделю до начала войны 48-й стрелковый корпус Родиона Малиновского был выдвинут поближе к границе. Тут, на берегу Прута, корпус упорно сражался с наглыми фашистами, успевшими без особых проблем промаршировать по странам Европы. Командующий Южным фронтом генерал-полковник Яков Черевиченко дал тогда такую аттестацию командиру 48-го стрелкового корпуса: «Тверд, решителен, волевой командир. С первых дней войны товарищу Малиновскому пришлось принять совершенно новые для него дивизии. Несмотря на это, он в короткий срок изучил особенности каждой дивизии. В сложных условиях боя руководил войсками умело, а на участке, где создавалась тяжелая обстановка, появлялся сам и своим личным примером, бесстрашием и уверенностью в победе воодушевлял войска на разгром врага. В течение первого месяца войны части корпуса Малиновского вели упорные бои с превосходящими силами противника и вполне справились с поставленными перед ними задачами. Сам Малиновский за умелое руководство представлен к награде».
И таких наград, самого высокого уровня, за время войны у Родиона Малиновского накопилось немало. Все они – за успешные, а порой и выдающиеся в своем роде военные операции. Рассказать о них кратко в газетном очерке – просто невозможно. К тому же сам маршал был человеком деликатным и немногословным.
Это же подтверждает и его сын Роберт: «Вообще отца разговорчивым никак не назовешь. Если рассказывал, то очень скупо. Во время Сталинградской битвы он командовал 2-й гвардейской армией, которая была срочно сформирована в конце 1942 года под Тамбовом, чтобы остановить немецкий танковый таран, двигавшийся на Сталинград. Командовал тараном генерал Манштейн, задачей которого было освободить окруженную на Волге группировку Паулюса. И вот в декабре 42-го на реке Мышкова 2-я гвардейская армия столкнулась с Манштейном. Бои были самыми ожесточенными за всю войну. Немцы не смогли пробиться. Паулюс остался в окружении и спустя месяц вынужден был сдаться. Вот про это отец иногда очень скупо рассказывал. Бои на Мышкове стали одним из решающих моментов войны. За это отец получил орден Суворова I степени и третью генеральскую звезду (генерал-полковника) на погоны. После этого он снова стал командующим Южным фронтом. После 14 февраля 1943 года, когда Ростов был освобожден от немцев, его фронт, двигаясь только на Запад, вернулся к Пруту в Молдавии, откуда для него все и начиналось... Особенно папа гордился тем, что освободил свой родной город Одессу».
Освобождение «города у Черного моря» было делом чести Родиона Малиновского, к тому времени командующего 3-м Украинским фронтом. План захвата Южного плацдарма, который он разрабатывал вместе с маршалом Александром Василевским, 20 марта 1944 года был утвержден Сталиным. По мнению историков, освобождение Одессы можно без преувеличения назвать одной из самых блестящих операций во Второй мировой войне: город был взят за две недели, что называется, малой кровью. Интересно, что именно в Одесской операции была проведена последняя в истории войн кавалерийская атака. Случилось это под Раздельной. Отборные кавказские части во главе с генералом Иссой Плиевым с криками «Аллах акбар» горной лавиной устремились на позиции немцев. Вид атакующих, как свидетельствовали пленные, был столь ужасен, а удары шашками столь мощными, что гитлеровцы в панике бросились бежать...
Победное знамя над Одесским оперным театром было водружено 10 апреля 1944 года, по аналогии с известным кинофильмом, в «6 часов вечера после войны».
И все же, как считают историки и, в частности, маршал Захаров, «вершиной полководческого искусства Малиновского, наиболее ярким проявлением его таланта была Ясско-Кишиневская операция… 23 августа 44-го войска 3-го Украинского фронта во взаимодействии с войсками 2-го Украинского замкнули кольцо окружения крупной группировки противника в районе Кишинева. При этом одновременно происходил процесс окружения и уничтожения противника и развитие наступления на внешнем фронте в направлении Плоешти и Бухареста. Весь он занял всего 5–6 суток. Румыния была вынуждена капитулировать и объявить войну Германии».
Представитель Ставки, маршал Семен Тимошенко писал Сталину: «Сегодняшний день является днем разгрома немецко-фашистских войск в Бессарабии и на территории Румынии, западнее реки Прут… Главная немецкая кишиневская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая искусное руководство войсками, считаю своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении военного звания Маршал Советского Союза генералу армии Малиновскому».
О военных талантах Родиона Яковлевича свидетельствуют воспоминания бывшего танкиста Дмитрия Лозы:
«В конце октября 1960 года Малиновский, сам бывший старший преподаватель Военной академии имени Фрунзе, решил встретиться с курсантами в родных стенах. Первое выступление министра обороны было посвящено подробному разбору подготовки и проведения Ясско-Кишиневской наступательной операции.
Июль 1944 года… Бои сразу же приняли исключительно ожесточенный характер… Сложившаяся ситуация требовала введения в действие резервов и в первую очередь танков для нанесения сильных контрударов. Ближе всего к району развернувшихся боев находились части 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии. И, в частности, его 233-я танковая бригада, которая располагалась в 12 километрах от переднего края - в деревне Скуляны.
Как сообщил аудитории маршал Малиновский, он в тот же день доложил обстановку Верховному Главнокомандующему и попросил разрешения использовать часть танков из резерва, предназначенного для августовского наступления. Сталин не позволил взять ни одного танка, приказав решить эту сложную задачу силами обороняющихся войск, с применением массированного огня артиллерии и ударов авиации. Далее министр обороны сообщил, что, как ни тяжело было, советские войска не только удержали позиции в глубине своего расположения, но и сумели отбить ранее захваченные районы на переднем крае…
В перерыве я подошел к Малиновскому. Попросил у него разрешения выяснить один вопрос.
- Я вас слушаю, – ответил маршал.
- Товарищ министр обороны, вы сказали, что Сталин запретил использовать танки для восстановления положения на правобережье Прута. Я из 233-й танковой бригады 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии. По вашему приказу ее подразделения 1 августа участвовали в нанесении контрудара. Выполнив задачу, бригада была отведена за реку Прут. В прежний район сосредоточения.
Родион Яковлевич, как мне показалось, несколько смутился. Но тут же наклонился ко мне, обнял за плечи и шепнул на ухо:
- Молчи, полковник!
- Есть!..»
Сам маршал о подобных случаях нарушения приказа писал: «Момент принятия решения командующим - трудный момент. Надо решиться на великое дело, надо отдать себя без остатка только одному, часто очень рискованному, но необходимому решению. В этих условиях мысль работает напряженно, она полна противоречий… Переплетаются сомнения, трудности, искания… А принять решение обязательно надо. Это требует большой отваги и огромной силы воли».
Что касается отваги, то и ее было не занимать. Вот фрагмент воспоминаний одного из очевидцев: «В августе 1944-го, выясняя, где эффективнее вести наступление, Малиновский вместе с генералом Ивановым на двух самолетах По-2 решили осмотреть местность… Самолеты стали обстреливать с земли, и летчики набрали высоту. По возвращении на аэродром Иванов сказал Родиону Яковлевичу: «У меня в самолете 12 пробоин!»
- Сколько в самолете, не знаю, - спокойно ответил Малиновский, - а в спине - одна.
О ранении командующего летчик впервые услышал на земле и был поражен тем, что он в полете не сказал ему ни слова - не отвлек от дела, не стал волновать. Это было его четвертое ранение.
Личный водитель маршала Семен Павлычев рассказывал, что вместе со своим высокопоставленным пассажиром ему не раз приходилось ездить по обстреливаемой вражеской артиллерией прямой наводкой территории, а однажды и по минному полю. И всегда его пассажир был спокоен как Бог.
«Родиону Яковлевичу никогда не изменяла выдержка, - вспоминал фронтовой адъютант маршала полковник А. Феденев, - даже в самые напряженные моменты боя я не слышал от него мата, никогда он не ругался как сапожник, не грозил подчиненным всеми карами. В них всегда видел людей, а не пушечное мясо, и по возможности щадил их чувства, а прежде всего – их самих». Впрочем, однажды было…
Старинный друг Малиновского Иван Буренин поведал историю, свидетелем которой оказался маршал Буденный. Однажды Георгий Жуков приехал в штаб фронта и, войдя в кабинет командующего, по привычке, приветствовал хозяина: мат-перемат… И получил, к немалому своему изумлению, вполне адекватный ответ, густо нашпигованный одесскими «идиоматическими оборотами». А присутствующим показалось, что Жукову такая «приветственная речь» даже понравилась…
Весной 1945-го фронт Родиона Малиновского во взаимодействии с войсками Федора Толбухина, успешно проведя Венскую операцию, фактически ликвидировал немецкое сопротивление в Австрии и соединился с войсками союзников на Западе. За проведение этой операции маршал был удостоен высшего военного ордена – «Победы»… А День Победы Малиновский встречал в Вене…
И еще один нюанс. Сегодня достоянием гласности стали факты, что после капитуляции гитлеровской Германии высокопоставленные военачальники, в особенности «маршал Победы» Георгий Жуков, по крайней мере так уверяет Виктор Суворов, вывезли из поверженной страны, а также из других оккупированных стран, немало добра. В том числе музейные ценности. И только Родион Малиновский ничего подобного не совершал и подчиненным запрещал. По свидетельству историков, в 1945–1946 годах у маршала не было ни кола ни двора. Даже для своего младшего сына Эдуарда он приобрел аккордеон у специальной комиссии, занимающейся учетом трофеев.
Летом 1945-го, проследовав транзитом Москву, маршал Родион Малиновский оказался на Дальнем Востоке во главе Забайкальского фронта. «В ходе советско-японской войны 1945 года он проявил себя как талантливый полководец, командуя войсками Забайкальского фронта, - вспоминал маршал Захаров. - Именно они нанесли главный удар в стратегической наступательной Маньчжурской операции, которая завершилась полным разгромом и капитуляцией почти миллионной Квантунской армии. Боевые действия Забайкальского фронта отличались исключительно высокими для того времени темпами наступления по нескольким направлениям одновременно. Советские войска успешно перешли Хинган, с ходу форсировали немало рек. Командующий фронтом умело выбрал направление главного удара, смело применил в первом эшелоне наступления танковые армии. И победил»…